Во имя распятого Иисуса Христа и сладчайшей Марии.
Достопочтеннейший и дражайший отец наш во Иисусе Христе! Недостойная, убогая, несчастная дочь Ваша Екатерина, слуга и раба слуг Христовых, пишет Вам в Его драгоценной крови, желая видеть Вас плодоносящим древом, изобилующим сладкими и нежными плодами и посаженным в плодородную почву (ибо будь оно не в земле, то засохло бы и не принесло плода), а именно в почву истинного самопознания. Ибо душа, познавшая себя, смиряется, так как не видит ничего, чем можно было бы гордиться, взращивает внутри сладкий плод горячей любви, ощущая безграничное милосердие Божие, и, зная, что в ней самой нет жизни, ту жизнь, которую имеет, приписывает Сущему1. И тогда душа оказывается вынуждена любить то, что любит Бог, и ненавидеть то, что Он ненавидит.
О сладостное и истинное самопознание! Ты несешь с собою нож ненависти, и в ненависти протягиваешь руку святого желания извлечь и убить червя себялюбия, червя, который так портит и так подтачивает корень нашего древа, что оно не может принести плода, а засыхает, и зелень его увядает; ибо в том, кто чрезмерно любит себя, живет отвратительная гордыня (причина и источник всякого зла), в каком бы положении он ни находился — властителя или подчиненного. И если он любит лишь себя самого, то есть любит себя ради себя, а не себя ради Бога, то не может совершить ничего, кроме зла, и всякая добродетель мертва в нем. Он подобен женщине, рожающей мертвых детей. Так оно и есть на самом деле, ибо нет у него жизни, исполненной любви, он желает хвалы и славы лишь себе, а не имени Божьему. Итак, говорю я: если он властитель, то поступает плохо, поскольку из-за любви к самому себе (то есть из-за страха оказаться неугодным тварным существам) в нем умирает святая справедливость, ведь он связан само- угождением и себялюбием. Он видит, что его подчиненные совершают проступки и грехи, и притворяется, будто не замечает содеянного, а потому и не исправляет; а если исправляет, то с такою теплохлад- ностью сердечной, что не вырывает порок с корнем, а лишь налагает пластырь, и всегда боится кому-нибудь не понравиться и с кем-нибудь вступить в войну. Все это происходит из-за его себялюбия. А иногда такие люди хотят совершить все миром; я же говорю, что это — худшая жестокость, какую только можно допустить. Коль скоро рана в случае необходимости не прижигается огнем и не режется железом, а лишь смазывается, то она не исцеляется, но вся загнивает, и часто от этого наступает смерть.
Увы, увы, сладчайший мой отче! Вот причина, по которой подчиненные погрязли все в нечистоте и несправедливости. Увы, я говорю это со слезами: сколь опасен сей упомянутый мною червь! Он не только приносит смерть пастырю, но и на всех остальных навлекает недуг и смерть. Почему человек продолжает использовать столько мази? Потому что от нее нет никакого вреда; ведь мазь, коей смазывают больных, не доставляет им ни малейшего неудовольствия и никаких неприятностей; все делается по их воле: они хотели мази — и получили. О, человеческое ничтожество! Слеп больной, не ведающий о нужде своей; и слеп пастырь, он же врачеватель, что заботится и печется лишь об удовольствии своем и о собственной пользе, а чтобы не лишиться их, не прибегает ни к ножу справедливости, ни к огню пылающей любви. С ними бывает по словам Христа: если один слепой ведет другого, то оба падают в яму. Так и больной и лекарь попадают в ад. Такой пастырь — самый настоящий наемник, ибо он не то что не старается спасти своих овечек от волка, но сам их пожирает! А причина в том, что он любит себя вне Бога и потому не следует за Христом, истинным пастырем, давшим жизнь Своим овечкам. Итак, такая извращенная любовь весьма опасна и для себя, и для других, и надлежит бежать ее, ибо каждому поколению людей она приносит много зла. Благодаря милосердию Божию, я надеюсь, почтенный отец мой, Вы угасите ее в себе и не будете ради себя любить ни себя, ни ближнего, ни Бога; но будете любить Его потому, что Он — высшая и вечная Милость и достоин любви; и будете любить себя и ближнего во славу и честь сладостного имени Иисусова. Итак, я хочу, чтобы Вы были тем истинным и добрым пастырем, который, даже имей он сотню тысяч жизней, все их готов был бы отдать ради славы Божией и ради спасения созданий Божиих. О отче мой, сладчайший Христос на земле, следуйте примеру доброго Григория;5 и тогда это станет возможным для Вас, как было возможно для него, ибо он был из той же плоти, что и Вы, и Бог сейчас тот же, что и тогда. Не хватает нам лишь добродетели и жажды спасения душ, но есть средство помочь этому, отче: мы должны отогнать от себя и от каждого создания, не пребывающего в Боге, упомянутую выше любовь. Не обращайте внимания более ни на друзей, ни на родных, ни на мирские нужды, но только на добродетель и на возрастание духовное, ибо мирского недостает только тогда, когда человек оставляет попечение о духовном.
Так будем же стремиться к жажде, которую испытывали святые и истинные пастыри прошлого, и постараемся угасить в себе огонь этот, то есть огонь себялюбия! Будем поступать, как они, гасившие огонь огнем; ибо таков был огонь драгоценной и пылкой любви, горевший в их сердцах и душах, что они испытывали голод и начали пробовать и вкушать души. О, сладостный и преславный огонь, обладающий такою добродетелью, что способен угасить всякий другой огонь и всякое беспорядочное наслаждение, и удовольствие, и любовь к себе самому! Он действует как капля воды, которая сразу же испаряется в печи. И если кто-нибудь спросит меня, как наши предшественники обрели этот сладостный огонь и жажду (ведь сами по себе мы — бесплодные деревья), я скажу, что они привились к плодоносящему древу святейшего и сладчайшего Креста, на котором нашли закланного Агнца, пылающего таким огнем любви и жажды нашего спасения, что, похоже, его нельзя насытить. Агнец вопиет о своей жажде, как будто говоря: мое стремление к вашему спасению, и жажда, и желание его пересиливает пережитое мною страдание. О, сладчайший и благой Иисусе! Да устыдятся понтифики, и пастыри, и всякая тварь неведения нашего, и гордыни, и сластолюбия, глядя на великодушие, доброту и неизреченную любовь нашего Создателя! Он явил нам Себя в человеческом облике древом, исполненным сладких и нежных плодов, чтобы мы, дички, смогли привиться к Нему. Так поступал и возлюбленный Григорий, и другие добрые пастыри, то есть, понимая, что без добродетелей нет у них жизни в Слове, древе нашем, они привились к Нему, прилепились и привязались узами любви. Ибо глаз услаждается тем, что видит, если перед ним вещь красивая и благая. Итак, они узрели это, а, узрев, так приникли, что уже себя не помнили, но всё видели и ощущали в Боге. И ни ветер, ни град, ни бесы, ни люди не могли помешать им приносить добрые плоды, ибо они привились к сердцевине древа нашего — Иисуса. Следовательно, они приносили плоды из сердцевины сладостной любви, с которой соединились. Другого пути нет.
Именно это я хочу видеть в Вас. И пусть до сих пор Вы не проявляли достаточной твердости, но я воистину хочу и прошу Вас, чтобы оставшееся нам время Вы вели себя мужественно и, как человек мужественный, следовали за Христом, Чьим наместником являетесь6. Не страшитесь, отче, ничего из того, что приносят бурные ветры, устремляющиеся на Вас сейчас, а именно тех гнилых сучков, что бунтуют против Вас7. Не бойтесь, ибо божественная помощь близка. Лишь проявляйте попечение о духовном, о добрых пастырях, о добрых распорядителях в городах Ваших, ведь восстание как раз произошло из- за дурных пастырей и градоначальников8. Итак, исправьте положение, укрепитесь в Иисусе Христе и не бойтесь. Продвигайтесь вперед и с истинным и святым усердием исполните то, что начали по святому расположению; я имею в виду Ваш приезд9 и святой сладостный Поход10. Не медлите долее, потому что из-за промедления уже произошло множество бед: чтобы воспрепятствовать Вашему приезду и Походу, восстал и продолжает восставать дьявол, ибо видит здесь опасность для себя. Итак, вперед, отец, и довольно нерадения! Вздымите хоругвь святейшего Креста и в благоухании Креста обретете мир. Прошу Вас призвать к святому миру взбунтовавшихся против Вас, дабы весь их воинственный пыл обратился против неверных. Уповаю на бесконечную милость Господа, Который пошлет вскоре Свою помощь. Ободритесь, ободритесь и придите, придите утешить бедных рабов Божиих — детей Ваших. Мы ждем Вас с нежностью, любовью, вожделением. Простите меня, отче, что сказала столько слов. Вы знаете, что уста глаголют от избытка сердца11. Уверена, что если Вы будете тем древом, каким я желаю Вас видеть, то ничто не помешает Вам.
Прошу Вас обратиться к Пизе и Лукке с отеческими словами, как наставит Вас Господь, и помочь им чем можно, призвать их к твердости и стойкости. Я только что побывала в Пизе и Лукке и, насколько могла, призывала их не заключать союза с прогнившими сучками, взбунтовавшимися против Вас. Однако же они в большой тревоге, так как не получают от Вас поддержки, а противная сторона все время подстрекает их к союзу, угрожая… Но пока что они не дали согласия. Прошу Вас написать об этом также непосредственно мессеру Пьеро12, и сделайте сие неотложно, не медлите. Ничего более не скажу.
Здесь я слышала, что Вы назначили кардиналов. Думаю, было бы к славе Божией и лучше для нас, чтобы Вы всегда стремились назначать достойных людей. Если же произойдет обратное, это будет величайшим поруганием Бога и вредом для святой Церкви. И не надо удивляться тогда, что Господь ниспошлет нам наказания и беды, ибо сие справедливо. Прошу Вас мужественно и со страхом Божиим совершить то, что Вы должны сделать.
Я слышала, что Вы собираетесь предоставить главе нашего Ордена другой бенефиций. Поэтому прошу Вас ради любви к распятому Христу, чтобы Вы, коль скоро уж этот викарий таков, постарались дать нам хорошего и добродетельного пастыря, ибо Орден нуждается в нем, так как слишком одичал. Вы можете обсудить это с мессером Николой да Озимо и с архиепископом Отрантским16, я напишу им об этом.
Пребывайте в святой и сладостной любви Божией. Смиренно прошу Вашего благословения. Простите меня за самонадеянность, за то, что осмеливаюсь писать Вам. Иисус сладостный, Иисус любовь.
из книги «ЕКАТЕРИНА СИЕНСКАЯ — ПИСЬМА»
